Неточные совпадения
За длинным белым столиком,
Уставленным бутылками
И кушаньями
разными,
Сидели
господа...
Господа чиновники прибегнули еще к одному средству, не весьма благородному, но которое, однако же, иногда употребляется, то есть стороною, посредством
разных лакейских знакомств, расспросить людей Чичикова, не знают ли они каких подробностей насчет прежней жизни и обстоятельств
барина, но услышали тоже не много.
Несмотря на все это, то есть что Захар любил выпить, посплетничать, брал у Обломова пятаки и гривны, ломал и бил
разные вещи и ленился, все-таки выходило, что он был глубоко преданный своему
барину слуга.
Не дай Бог, когда Захар воспламенится усердием угодить
барину и вздумает все убрать, вычистить, установить, живо, разом привести в порядок! Бедам и убыткам не бывает конца: едва ли неприятельский солдат, ворвавшись в дом, нанесет столько вреда. Начиналась ломка, паденье
разных вещей, битье посуды, опрокидыванье стульев; кончалось тем, что надо было его выгнать из комнаты, или он сам уходил с бранью и с проклятиями.
Даже Захар, который, в откровенных беседах, на сходках у ворот или в лавочке, делал
разную характеристику всех гостей, посещавших
барина его, всегда затруднялся, когда очередь доходила до этого… положим хоть, Алексеева. Он долго думал, долго ловил какую-нибудь угловатую черту, за которую можно было бы уцепиться, в наружности, в манерах или в характере этого лица, наконец, махнув рукой, выражался так: «А у этого ни кожи, ни рожи, ни ведения!»
Кроме нас, обедали в этой комнате еще на четырех столах, все офицеры и
разные осанистого вида
господа.
И у нас, у ног старинных
бар и барынь, сидели любимые слуги и служанки, шуты, и у нас также кидали им куски, называемые подачкой; у нас привозили из гостей
разные сласти или гостинцы.
«Я, — говорит мне вошедший ко мне
господин, — слушаю вас уже несколько дней в
разных домах с большим любопытством и пожелал наконец познакомиться лично, чтобы поговорить с вами еще подробнее.
Он представил его человеком слабоумным, с зачатком некоторого смутного образования, сбитого с толку философскими идеями не под силу его уму и испугавшегося иных современных учений о долге и обязанности, широко преподанных ему практически — бесшабашною жизнию покойного его
барина, а может быть и отца, Федора Павловича, а теоретически —
разными странными философскими разговорами с старшим сыном
барина, Иваном Федоровичем, охотно позволявшим себе это развлечение — вероятно, от скуки или от потребности насмешки, не нашедшей лучшего приложения.
«Здесь продаются
разных мастей лошади, приведенные на Лебедянскую ярмарку с известного степного завода Анастасея Иваныча Чернобая, тамбовского помещика. Лошади сии отличных статей; выезжены в совершенстве и кроткого нрава.
Господа покупатели благоволят спросить самого Анастасея Иваныча; буде же Анастасей Иваныч в отсутствии, то спросить кучера Назара Кубышкина.
Господа покупатели, милости просим почтить старичка!»
— Верно,
господин, он настоящий барон, — зашептал мне Оська. — Теперь свидетельства на бедность да
разные фальшивые удостоверения строчит… А как печати на копченом стекле салит! Ежели желаете вид на жительство — прямо к нему. И такция недорогая… Сейчас ежели плакат, окромя бланка, полтора рубля, вечность — три.
Мы почему-то думали, что мать Антося приехала в Гарный Луг в карете, что время родов застигла ее у Гапкиной хаты, что ее высадили какие-то таинственные
господа, которые затем увезли ее дальше, оставив Гапке Антося, денег на его содержание и
разные обещания.
— Был он лихой человек, хотел весь мир повоевать, и чтобы после того все одинаково жили, ни
господ, ни чиновников не надо, а просто: живи без сословия! Имена только
разные, а права одни для всех. И вера одна. Конечно, это глупость: только раков нельзя различить, а рыба — вся
разная: осетр сому не товарищ, стерлядь селедке не подруга. Бонапарты эти и у нас бывали, — Разин Степан Тимофеев, Пугач Емельян Иванов; я те про них после скажу…
Я, признаюсь, даже нарочно его от себя отпущу, как мы уже и условились по приезде тотчас же разойтись в
разные стороны, чтоб удобнее изловить
господина Фердыщенка.
— Сущность та же, хотя, может быть, и
разные амплуа. Увидите, если этот
господин не способен укокошить десять душ, собственно для одной «шутки», точь-в-точь как он сам нам прочел давеча в объяснении. Теперь мне эти слова его спать не дадут.
Таких
господ высылали из Петербурга
разные влиятельные особы, стоявшие близко к делам компании.
— Дурноты да перхоты
разные приключились у
барина в кабинете, ну и сбежались все.
Когда речь дошла до хозяина, то мать вмешалась в наш разговор и сказала, что он человек добрый, недальний, необразованный и в то же время самый тщеславный, что он, увидев в Москве и Петербурге, как живут роскошно и пышно знатные богачи, захотел и сам так же жить, а как устроить ничего не умел, то и нанял себе
разных мастеров, немцев и французов, но, увидя, что дело не ладится, приискал какого-то промотавшегося
господина, чуть ли не князя, для того чтобы он завел в его Никольском все на барскую ногу; что Дурасов очень богат и не щадит денег на свои затеи; что несколько раз в год он дает такие праздники, на которые съезжается к нему вся губерния.
— Ну, слава тебе, господи! — сказала она и даже перекрестилась при этом: из
разных отрывочных слов
барина она очень хорошо понимала своим любящим сердцем, какой злодей был губернатор для Вихрова.
— Слушаю-с! — отвечал Иван и, будучи все-таки очень доволен милостями
барина, решился в мыслях еще усерднее служить ему, и когда они возвратились домой, Вихров, по обыкновению, сел в кабинете писать свой роман, а Иван уселся в лакейской и старательнейшим образом принялся приводить в порядок
разные охотничьи принадлежности: протер и прочистил ружья, зарядил их, стал потом починивать патронташ.
— Я на них теперь комедию пишу! — воскликнул Салов. — Потому что, поверьте мне, всех этих
господ следует гораздо побольней пробичевать, чем сделал это Гоголь с
разными мелкими чиновниками.
— Настоящее блаженство состоит, — отвечал Имплев, — в отправлении наших высших душевных способностей: ума, воображения, чувства. Мне вот, хоть и не много, а все побольше
разных здешних
господ, бог дал знания, и меня каждая вещь, что ты видишь здесь в кабинете, занимает.
В вашем доме этот
господин губернатор… когда вы разговаривали с ним о
разных ваших упущениях при постройке дома, он как бы больше шутил с вами, находя все это, вероятно, вздором, пустяками, — и в то же время меня, человека неповинного ни в чем и только исполнившего честно свой долг, предает суду; с таким бесстыдством поступать в общественной деятельности можно только в азиатских государствах!
— Вы,
барин, курите побольше, а то ведь эти пискуны-то совсем съедят! — сказал, обертываясь к нему, исправнический кучер, уже весь искусанный комарами и беспрестанно смахивавший кнутом целые стаи их, облипавшие бедных лошадей, которые только вздрагивали от этого в
разных местах телом и все порывались скорей бежать.
Помните дом этот серый двухэтажный, так вот и чудится, что в нем
разные злодейства происходили; в стороне этот лесок так и ныне еще называется «палочник», потому что
барин резал в нем палки и крестьян своих ими наказывал; озерко какое-то около усадьбы тинистое и нечистое; поля, прах их знает, какие-то ровные, луга больше все болотина, — так за сердце и щемит, а ночью так я и миновать его всегда стараюсь, привидений боюсь, покажутся, — ей-богу!..
Узнал я, например, о
господине Смите, о капитале, у него похищенном дочкой, о князе, забравшем в свои руки капитал; наконец, среди
разных восклицаний, обиняков и аллегорий проглянула мне в письмах и настоящая суть: то есть, Ваня, понимаешь!
Так вот и у мужика с
барином разные природы.
— Задевает? — смеясь, вскричал хохол. — Эх, ненько, деньги! Были бы они у нас! Мы еще все на чужой счет живем. Вот Николай Иванович получает семьдесят пять рублей в месяц — нам пятьдесят отдает. Так же и другие. Да голодные студенты иной раз пришлют немного, собрав по копейкам. А
господа, конечно,
разные бывают. Одни — обманут, другие — отстанут, а с нами — самые лучшие пойдут…
— Конечно, чиновники; но
разные бывают, Пашенька, чиновники! Вот, например Иван Демьяныч [См. очерк «Порфирий Петрович». (Прим. Салтыкова-Щедрина.)] чиновники и
господин Щедрин чиновники. Только Иван Демьяныч в передней водку пьют и закусывают, а
господин Щедрин исполняет эту потребность в собственном моем кабинете. Поняли вы, Пашенька?
—
Господа бывают
разные, — вступается другой лакей, — один
господин своего понятия не имеет, так от слуги понятием заимствуется, другой, напротив того, желает, чтоб от него слуга понятием заимствовался…
«Ух, — думаю, — да не дичь ли это какая-нибудь вместо людей?» Но только вижу я
разных знакомых
господ ремонтеров и заводчиков и так просто богатых купцов и помещиков узнаю, которые до коней охотники, и промежду всей этой публики цыганка ходит этакая… даже нельзя ее описать как женщину, а точно будто как яркая змея, на хвосте движет и вся станом гнется, а из черных глаз так и жжет огнем.
— У нас,
господа, всякому гостю честь и место, и моя дочь родной отцов цыганский обычай знает; а обижаться вам нечего, потому что вы еще пока не знаете, как иной простой человек красоту и талант оценить может. На это
разные примеры бывают.
Теперь вот рекрутское присутствие открыло уже свои действия, и не угодно ли будет полюбопытствовать: целые вороха вот тут, на столе, вы увидите просьб от казенных мужиков на
разного рода злоупотребления ихнего начальства, и в то же время ничего невозможно сделать, а самому себе повредить можно; теперь вот с неделю, как приехал флигель-адъютант, непосредственный всего этого наблюдатель, и, как я уже слышал, третий день совершенно поселился в доме
господина управляющего и изволит там с его супругой, что ли, заниматься музыкой.
— Все эти злоупотребления, — продолжал губернатор, выпрямляя наконец свой стан и поднимая голову, — все они еще не так крупны, как сделки
господ чиновников с
разного рода поставщиками, подрядчиками, которые — доставляют ли в казну вино, хлеб, берут ли на себя какую-нибудь работу — по необходимости должны бывают иметь в виду при сносе цены на торгах, во-первых, лиц, которые утверждают торги, потом производителей работ и, наконец, тех, которые будут принимать самое дело.
Аграфена Кондратьевна. Ну, как ты хочешь, так и думай.
Господь тебе судья! А никто так не заботится о своем детище, как материнская утроба! Ты вот тут хохришься да
разные глупости выколупываешь, а мы с отцом-то и дённо и нощно заботимся, как бы тебе хорошего человека найти да пристроить тебя поскорее.
По поводу сих перемен дворовые и крестьяне Екатерины Петровны, хотя и не были особенно способны соображать
разные тонкости, однако инстинктивно поняли, что вот-де прежде у них был
барин настоящий, Валерьян Николаич Ченцов,
барин души доброй, а теперь, вместо него, полубарин, черт его знает какой и откедова выходец.
Войдя в квартиру Миропы Дмитриевны, камер-юнкер велел доложить о себе с подробным изложением всего своего титула, который, однако, вовсе не удивил и не поразил Миропу Дмитриевну, так как она заранее ожидала, что ее будут посещать
разные важные
господа; камер-юнкер начал разговор свой с нею извинениями.
Между тем настал день, назначенный для судного поединка. Еще до восхода солнца народ столпился на Красной площади; все окна были заняты зрителями, все крыши ими усыпаны. Весть о предстоящем бое давно разнеслась по окрестностям. Знаменитые имена сторон привлекли толпы из
разных сел и городов, и даже от самой Москвы приехали люди всех сословий посмотреть, кому
господь дарует одоление в этом деле.
— И на всякий день у нее платья
разные, — словно во сне бредила Евпраксеюшка, — на сегодня одно, на завтра другое, а на праздник особенное. И в церкву в коляске четверней ездят: сперва она, потом
господин. А поп, как увидит коляску, трезвонить начинает. А потом она у себя в своей комнате сидит. Коли
господину желательно с ней время провести,
господина у себя принимает, а не то так с девушкой, с горничной ейной, разговаривает или бисером вяжет!
Но вот, — и решительно не понимаю, как это всегда так случалось, — но я никогда не мог отказаться от
разных услужников и прислужников, которые сами ко мне навязывались и под конец овладевали мной совершенно, так что они по-настоящему были моими
господами, а я их слугой; а по наружности и выходило как-то само собой, что я действительно
барин, не могу обойтись без прислуги и барствую.
Разное думается человеку на океане — о жизни, мой
господин, и о смерти…» И по глазам его было видно, что какой-то огонек хочет выбиться на поверхность из безвестной глубины этой простой и темной души…
— Пригнал почтовыми третьего дня, помылся в бане и — сейчас же к
господину градскому голове, потому что газеты оглушают
разными словами и гораздо яснее живая речь очевидца, не заинтересованного ни в чём, кроме желания, чтоб всё было честно и добросовестно…
Параша знала уже наперечет всю дворню, всех старух и стариков в крестьянах, которых особенно следовало подарить, и Софья Николавна, привезшая с собой богатый запас
разных мелких вещей, всём назначила подарки, располагая их по летам, заслугам и почету, которым пользовались эти люди у своих
господ.
— Итак, этот-то
господин, много потерявший из любви к наукам, сидел в куртке перед своим письменным столом; подписав
разные протоколы и выставив в пустом месте достодолжное число ударов за корчемство, за бродяжество и т. п., он досуха обтер перо, положил его на стол, взял с полочки книгу, переплетенную в сафьян, раскрыл ее и начал читать.
Так, в одной жалобе, посланной им в Петербург на местного губернатора, он писал без запятых и точек: «в бытность мою в губернском городе на выборах я однажды встретился с
господином начальником губернии и был изруган им подлецом и мошенником», а в другой раз, в просьбе, поданной в уголовную палату, устроил, конечно с умыслом, в
разных местах подчистки некоторых слов в таком порядке, что получил возможность в конце прошения написать следующую оговорку: «а что в сем прошении по почищенному написано, что судившие меня, члены, уголовной, палаты, все, до, одного, взяточники, подлецы, и, дураки, то это все верно и прошу в том не сомневаться…»
А Гордей Евстратыч что-то держал на уме, потому что совсем забросил прииск, куда заглядывал какой-нибудь раз в неделю; он теперь редко бывал дома, а все водил компанию с
разными приезжими
господами, которым Татьяна Власьевна давно и счет потеряла.
— Какая гордость, Павел Митрич,
господь с вами. Так, делишки
разные были…
Что же касается до имения, ей принадлежавшего, то ни она сама, ни муж ее ничего с ним сделать не сумели: оно было давно запущено, но многоземельно, с
разными угодьями, лесами и озером, на котором когда-то стояла большая фабрика, заведенная ревностным, но безалаберным
барином, процветавшая в руках плута-купца и окончательно погибшая под управлением честного антрепренера из немцев.
Из роду Отрепьевых, галицких боярских детей. Смолоду постригся неведомо где, жил в Суздале, в Ефимьевском монастыре, ушел оттуда, шатался по
разным обителям, наконец пришел к моей чудовской братии, а я, видя, что он еще млад и неразумен, отдал его под начал отцу Пимену, старцу кроткому и смиренному; и был он весьма грамотен: читал наши летописи, сочинял каноны святым; но, знать, грамота далася ему не от
господа бога…
— Ничего не страшно!.. Я во многих острогах был… в
разных городах… Я, брат, к
господам прилип там… И барыни были тоже… настоящие! На
разных языках говорят. Я им камеры убирал! Весёлые, черти, даром что арестанты!..